Где тонко, там и рвется - Страница 8

Горский. Вы ему не отказали?

Вера. Я попросила его подождать.

Горский. Зачем?

Вера. Как зачем, Горский? Что с вами? Отчего вы так холодно смотрите, так равнодушно говорите? что за улыбка у вас на губах? Вы видите, я иду к вам за советом, я протягиваю руку,- а вы...

Горский. Извините меня. Вера Николаевна... На меня находит иногда какая-то тупость... Я на солнце гулял без шляпы... Вы не смейтесь... Право, может быть, от этого... Итак, Станицын просит вашей руки, а вы просите моего совета... а я спрашиваю вас: какого вы мнения о семейной жизни вообще? Ее можно сравнить с молоком... но молоко скоро киснет.

Вера. Горский! я вас не понимаю. Четверть часа тому назад, на этом месте (указывая на фортепьяно), вспомните, так ли вы со мной говорили? так ли я вас оставила? Что с вами, смеетесь вы надо мной? Горский, неужели я это заслужила?

Горский (горько). Я вас уверяю, что я и не думаю смеяться.

Вера. Как же мне объяснить эту внезапную перемену? Отчего я вас понять не могу? Отчего, напротив, я... Скажите, скажите сами, не была ли я всегда откровенна с вами, как сестра?

Горский (не без смущения). Вера Николаевна! я...

Вера. Или, может быть... посмотрите, что вы меня заставляете говорить... может быть, Станицын возбуждает в вас... как это сказать... ревность, что ли?

Горский. А почему же нет?

Вера. О, не притворяйтесь... Вам слишком хорошо известно... Да притом что я говорю? Разве я знаю, что вы обо мне думаете, что вы ко мне чувствуете...

Горский. Вера Николаевна! знаете ли что? Право, нам лучше на время раззнакомиться...

Вера. Горский... что это?

Горский. Шутки в сторону... Наши отношения так странны... Мы осуждены не понимать друг друга и мучить друг друга...

Вера. Я никому не мешаю меня мучить; но мне не хочется, чтобы надо мной смеялись... Не понимать друг друга... -отчего? разве я не прямо гляжу вам в глаза? разве я люблю недоразумения? разве я не говорю всего, что думаю? разве я недоверчива? Горский! если мы должны расстаться, расстанемтесь по крайней мере добрыми друзьями!

Горский. Если мы расстанемся, вы ни разу и не вспомните обо мне.

Вера. Горский! вы словно желаете, чтобы я... Вы хотите от меня признания... Право. Но я не привыкла ни лгать, ни преувеличивать. Да, вы мне нравитесь-я чувствую к вам влечение, несмотря на ваши странности,- и... и только. Это дружелюбное чувство может и развиться, может и остановиться. Это зависит от вас... Вот что во мне происходит... Но вы, вы скажите, что вы хотите, что думаете? Неужели вы не понимаете, что я не из любопытства вас спрашиваю, что мне надо же знать наконец... (Она останавливается и отворачивается.)

Горский. Вера Николаевна! выслушайте меня. Вы счастливо созданы богом. Вы с детства живете и дышите вольно... Истина для вашей души, как свет для глаз, как воздух для груди... Вы смело глядите кругом и смело идете вперед, хотя вы не знаете жизни, потому что для вас в жизни нет и не будет препятствий. Но не требуйте, ради бога, той же самой смелости от человека темного и запутанного, как я, от человека, который много виноват перед самим собою, который беспрестанно грешил и грешит... Не вырывайте у меня последнего, решительного слова, которого я не выговорю громко перед вами, может быть, именно потому, что я тысячу раз сказал себе это слово наедине... Повторяю вам: будьте ко мне снисходительны или бросьте меня совсем... подождите еще немного...

Вера. Горский! верить ли мне вам? Скажите-я вам поверю,-верить ли мне вам наконец?

Горский (с невольным движением). А бог знает!

Вера (помолчав немного). Подумайте и дайте мне другой ответ.

Горский. Я всегда лучше отвечаю, когда не подумаю.

Вера. Вы капризны, как маленькая девочка.

Горский. А вы ужасно проницательны... Но вы меня извините... Я, кажется, сказал вам: "подождите". Это непростительно глупое слово просто сорвалось у меня с языка...

Вера (быстро покраснев). В самом деле? Спасибо за откровенность.

Горский хочет отвечать ей, но дверь из гостиной вдруг отворяется, и все общество входит, исключая m-lle Bienaime. Анна Васильевна в приятном и веселом расположении духа; ее под руку ведет Мухин. Станицын бросает быстрый взгляд на Веру и Горского.

Г-жа Либанова. Вообразите, Eugene, мы совсем разорили господина Мухина... Право. Но какой же он горячий игрок!.

Горский. А! я и не знал!

Г-жа Либанова. C'est incroyable! 1} Ремизится на всяком шагу... (Садится.) А вот теперь можно гулять!

Myхин (подходя к окну и с сдержанной досадой). Едва ли; дождик начинает накрапывать.

Варвара Ивановна. Барометр сегодня очень опустился... (Садится немного позади г-жи Либановой.)

Г-жа Либанова. В самом деле? comme c'est contra-riant! 2} Eh bien 3}, надо что-нибудь придумать... Eugene, и вы, Woldemar, это ваше дело.

Чуханов. Не угодно ли кому сразиться со мной в бильярд?

Никто ему не отвечает.

А не то так закусить, рюмку водочки выпить?

Опять молчание.

Ну, так я один пойду, выпью за здоровье всей честной компании...

Уходит в столовую. Между тем Станицын подошел к Вере, но не дерзает заговорить с нею... Горский стоит в стороне. Мухин рассматривает рисунки на столе.

Г-жа Либанова. Что же вы, господа? Горский, затейте что-нибудь.

Горский. Хотите, я вам прочту вступление в естественную историю Бюффона?

Г-жа Либанова. Ну, полноте.

Горский. Так давайте играть в petits jeux innocents 4}.

Г-жа Либанова. Что хотите... впрочем, я это не для себя говорю... Меня, должно быть, управляющий уже в конторе дожидается... Пришел он, Варвара Ивановна?

Варвара Ивановна. Вероятно-с, пришел-с.

Г-жа Либанова. Узнайте, душа моя.

Варвара Ивановна встает и уходит.

Вера! подойди-ка сюда... Что ты сегодня как будто бледна? Ты здорова?